Звёздами струится высь ночная,
Тени на шоссе легли устало,
Мать из глыбы камня оживая,
Ровно в полночь сходит с пьедестала.
Горстку пепла к сердцу прижимая,
Размыкает каменные губы:
«Спи, моя кровинка, баю-баю,
Это гром, не пушечные гулы».
Ночью бродит мать по Хиросиме,
В Бухенвальд заходит и в Освенцим.
И поёт о дочери и сыне,
Горстку пепла прижимая к сердцу:
А-а-а, сожжённые, восстаньте!
А-а-а, казнённые, воспряньте!
А-а-а, очнитесь ото сна!
А-а-а, заря уже видна!
В Бухенвальде слышен гул набата,
В Пирчуписе вновь скрипят колодцы.
И встаёт, встаёт, встаёт расплата,
И восстать над смертью жизнь клянётся!
Новый день от дыма не померкнет,
Как надежда матери он светел,
Мать стоит перед своей деревней,
В каменной горсти сжимая пепел.
НАЗАД